The Atlantic побывал побывал в Лечебном центре Сан-Маркос штата Техас, где внедряют новый подход к проблемным детям - бессердечным, равнодушным, неэмоциональным - с полным букетом признаков настоящего психопата.

«Сегодня хороший день», - говорит мне Саманта, десять из десяти. Мы сидим в комнате переговоров Центра Сан-Маркос, что к югу от Остина, Техас. Стены этого зала помнят бесчисленные трудные разговоры между проблемными детьми, их озабоченными родителями и врачами клиники. Но сегодняшний день нам сулит чистую радость. Сегодня из Айдахо приезжает мама Саманты, как всегда, через каждые шесть недель, а это означает обед в городе и экскурсию в магазин. Девочке нужны новые джинсы, штаны для йоги и лак для ногтей.

11-летняя Саманта - полтора метра ростом, с черными кудрявыми волосами и спокойным взглядом. На ее лице сверкает улыбка, когда я спрашиваю о ее любимом предмете (история), а, когда говорю о нелюбимом (математика), она корчит гримасы. Она выглядит уверенной и доброжелательной, нормальным ребенком. Но когда мы вступаем на некомфортную территорию - говорим о том, что привело ее в это лечебное учреждение для подростков за 3000 км от родителей, Саманта начинает колебаться и опускает взгляд на руки. «Я хотела подчинить себе весь мир, - говорит она. - Так что я сделала целую книгу о том, как делать больно людям».

В восстановлении от абьюза удивительно то, что все мы, пережившие психологическое насилие, оказываемся «в одной лодке», поэтому мы можем помогать друг другу в процессе восстановления и исцеления. Оказывается, у нас есть много общего и многие пережившие абьюз в течение процесса восстановления сталкиваются с одними и теми же насущными вопросами. Данная статья представляет собой попытку обобщить часто задаваемые вопросы и дать подробные ответы, чтобы сократить путь исцеления и уменьшить когнитивный диссонанс.

Вот список вопросов, на которые я отвечу:

1. Он действительно психопат? Может, я так говорю, чтобы почувствовать себя лучше после расставания?
2. Как он может быть так счастлив с кем-то еще? Почему своей следующей партнёрше он даёт всё то, чего не получила я? Потому что я не была достаточно хорошей?
3. Может ли он измениться? А что, если на самом деле он хороший человек, а проблема была в наших с ним отношениях?
4. В чем разница между психопатом, социопатом и нарциссом?
5. Я должна признать долю своей вины в происшедшем? Ведь танго танцуют вдвоём.
6. Должна ли я предупредить следующую жертву?
7. Он действительно не испытывал никаких чувств в течение наших отношений? Я раньше никого не любила так сильно, разве мог он ничего не почувствовать?
8. Почему они всегда оказываются в выигрыше? Когда же карма их наконец настигнет?
9. Почему они просто не оставят нас в покое? Какой смысл тянуть эти отношения «до победного конца»?
10. Мне нужно простить психопата, верно? Для своего собственного спокойствия я должна его «простить и отпустить»
    
    Дополнительные вопросы:
11. Ладно, я поняла сущность психопатии, но как же я смогу снова доверять людям, зная, что психопаты есть среди них?
12. Почему исцеление длится так долго? Смогу ли я когда нибудь снова быть счастливой?
13. А может я сама психопат?
14. Я слышала, что психопаты пытаются «засосать» своих жертв обратно в зависимость после расставания, но он ни разу не пробовал связаться со мной снова.

"Мы не в состоянии предотвратить то, что не можем идентифицировать; мы не в состоянии лечить то, что не можем диагностировать. И мы не можем обучать других, как это распознавать, пока мы сами не поймём эту патологию."

Миллионы долларов были инвестированы в исследования психопатов, в то время как до глубины будоражащий побочный продукт психопатии - их жертвы - оставался без должного внимания. Так как число психопатов мужского пола в 3-4 раза превышает число психопатов женского пола, я буду обсуждать в этой статье главным образом женщин, ставших жертвами психопатов.

Несмотря на тот факт, что психопаты уничтожают каждого на своём пути, в том числе любящих их женщин и детей, почему клинические врачи не посчитали целесообразным изучать и писать о единственном наиболее очевидном источнике понимания этой проблемы: людях, переживших близкие отношения с психопатами? Изучение любого заболевания подразумевает тщательный сбор и проверку его симптомов, и психопатия вне всякого сомнения - это социальная болезнь. Даже наша система правосудия собирает информацию о преступниках, опрашивая непосредственных свидетелей. И снова у меня возникает вопрос: почему напрочь отсутствуют клинические данные, не говоря уже об отсутствующем интересе, о партнёрах психопатов, состоящих в отношениях с ними?

Эту статью мне предложили подготовить для научно-практической конференции "Актуальные проблемы психологии", которая в апреле прошла в Белгородском университете кооперации, экономики и права. Написано вроде не занудно :) поэтому предлагаю вашему вниманию.

Долгое время было распространено и не подвергалось критическому осмыслению мнение, что деструктивные люди в качестве объектов своих воздействий выбирают слабых, надломленных, выраженно мазохистичных людей, которые демонстрируют так называемую виктимность.

К сожалению, это убеждение сильно и по сей день. Немало специалистов в области душевного здоровья продолжает утверждать, что без жертвы нет тирана, что эта связка всегда комплементарна и даже симбиотична, поскольку жертва насилия извлекает некие скрытые выгоды из отношений с агрессором.

Лобачевский был выслан в Америку в конце 70-х годов польскими коммунистическими властями после разоблачения его роли как корреспондента радио «Свободная Европа». На основе его наблюдений американской культуры в Нью-Йорке он полагал, что США достигли пика истерии в восьмидесятых годах прошлого века. Может быть, он был в этом прав, но если бы он был жив, мне было бы интересно узнать его мнение относительно американского общества в последние несколько лет. Похоже, что истерия только ухудшилась. Вот что он писал о США в 1984 г.:

Америка удушает прогресс во всех областях жизни, от культуры до технологии и экономики, не исключая политическую некомпетентность. В сочетании с другими недостатками эготистическая неспособность понимания других людей и народов приводит к политическим ошибкам и вымещению раздражения на аутсайдерах. Искусственное торможение эволюции политических структур и социальных институтов увеличивает как административную инерцию, так и недовольство со стороны ее жертв. (Политическая понерология, стр. 64)

Звучит так, как будто он писал о сегодняшнем дне.

Он также писал, что США, по-видимому, отстают примерно на 80 лет от цикла Европы. Последний европейский кризис был кровавым кошмаром, который включал одну мировую войну и появление двух крупнейших тоталитарных патократий: советской в 1922 г. и нацистской в 1933 г., а затем еще одну мировую войну. Если Лобачевский прав, это говорит о том, что может понадобиться по меньшей мере два полных 80-летних цикла, пока страна рискует войти в период тоталитарного варварства, когда происходит истребление собственного народа; что означает, что Европа может обойтись сравнительно небольшой ценой в настоящее время. Однако, возможно и нет.

Продолжение, начало в части 1: В чём он прав, а в чём — нет

До начала шумихи в СМИ о Бэнноне я не был знаком с концепцией «четвертого поворота», но после знакомства с ней эта идея не показалась мне странной. Мне кажется, что на самом деле она очень полезна. И она, в сущности, совсем не нова. Хоу и Штраус, похоже построили свою теорию на существующих концепциях исторических циклов и усовершенствовали их, связав их с биологическим жизненным циклом и дополнив большим количеством деталей. Например, Хоу упоминает идею «цикла большой войны» Тойнби:

В сущности, это старое учение Арнольда Тойнби, называемое циклом большой войны, которая происходит примерно каждые 80 лет: когда представители поколения, которое не помнит последней великой катастрофы, наконец, становятся старшими руководителями.

Другим источником является российский социолог Питирим Сорокин. Я не уверен, были ли знакомы Хоу и Штраус с работой Сорокина, но эти сообщения в блогах (здесь, здесь и здесь) указывают, что их теория, по крайней мере, «выглядит как простая инновация работы Сорокина». Сорокин также определил цикл 80-100 лет, который «перебрасывается» между духовным и материалистическим мышлением, примерно соответствуя поворотам пробуждения и кризиса. По Хоу и Штраусу второй и четвертый поворот - духовное пробуждение и светский кризис - являются ключевыми моментами в более крупном цикле культурных тенденций.

Существует, однако, еще один источник, который, по моему мнению, еще в большей степени завершает теорию поколений, и предоставляет необходимую нам перспективу для предотвращения перехода нынешнего кризиса в царство террора. Читатели, знакомые с книгой Лобачевского «Политическая понерология» (которая в качестве источника цитирует работу Сорокина) знают, что одним из основных пунктов этой книги является утверждение, что психопатологические личности могут стремиться к политической власти, и, как только они достигают ее, создают невыносимые ситуации для общества. Но не менее важным является акцент этой книги на исторических циклах, которые создают соответствующие предпосылки. Эти два фактора неразрывно связаны друг с другом.

Если вы следите за публикациями в сомнительных СМИ с фальсифицированными новостями, то, наверное, читали об «одержимости» Стива Бэннона «темными теориями» о неминуемом «четвертом повороте» в Америке. Бэннон является главным советником Трампа, так что проблема в том, что он шепчет ему на ухо и таким образом реализует свою собственную повестку дня. Если это так, мы сможем понять, что именно нашептывает Бэннон. Подробности можно найти в публикации редактора SOTT.net Андреса Перецалонсо «Трамп, Бэннон и опасность самосбывающихся пророчеств». Здесь я хочу углубиться в тему «четвертого поворота», о котором так много слышно в последнее время.

Эта тема происходит из одноимённой книги историка/экономиста/демографа Нила Хоу и писателя Уильяма Штрауса. Их общая теория называется «теорией поколений», и Бэннон — сторонник этой работы. Поэтому давайте посмотрим, что они предлагают.

В июле 2015 г. Хоу дал интервью Эрико Матиасу Таваресу из «Синклер и Ко». В нем он поясняет, что «поворот» — это единица истории, примерно равная социальному поколению, т.е. приблизительно отрезку в 20 лет. Каждое поколение взаимодействует с предшествующими, а также последующими поколениями. Таким образом, данный цикл связан с биологическими циклами жизни людей, живущих в них. Речь идет об особенностях их родителей, условиях, в которых они растут, их отношениях со старшим поколением, тем, как они влияют на окружающий мир, когда они сами становятся родителями и лидерами, и так далее. Каждое поколение является продуктом предыдущего, но также в значительной степени противодействует ему, переводя культурные особенности на слегка новый или радикально новый путь.

Человеческие отношения часто терзаются страхом, который обычно появляется в начальных отношениях между детьми и родителями. Будучи занятыми только собой, многие родители часто пренебрегают слабостями своих собственных детей и их зависимостью от взрослых: их эмоциональной потребностью в комфорте, безопасности, доверии и признании со стороны близких людей. Упустив эти важные периоды развития, ребёнок — теперь сам ставший родителем — может почувствовать угрозу со стороны эмоциональных потребностей своих собственных детей, став зависимым от них и своей супруги, будучи не в состоянии дать им то, что он никогда сам не имел.

Этот порочный круг повторяется снова и снова, и его собственные дети, в свою очередь, учатся подавлять свои потребности, отрицают свои чувства и со временем превращаются в пустые отражения потребностей их отца. Когда ребёнок вынужден удовлетворять эмоциональные потребности своего родителя (а не наоборот) отношения между родителем и ребёнком меняют своё направление. Стефани Дональдсон-Прессман и Роберт Прессман называют это "динамикой нарциссической семьи", и вызываемые ею проблемы непосредственно связаны со множеством геополитических проблем, перед которыми стоит наш мир.

Подобно своим родителям такие дети ищут некий источник комфорта, чувство безопасности, однако, не зная, где искать и на кого ориентироваться, они часто находят это не там где нужно: в своих детях, любовниках, работе, религии или политике. Сколько бы они это не отрицали, они мотивируются теми самими страхами, которые они испытывали в детском возрасте: страх перед одиночеством, непринадлежностью, неуверенностью, замешательством, страх быть нелюбимым и покинутым. Спасение от этой эмоциональной боли они находят (буквально или символически) в объятиях других. Тем не менее, это спасение остаётся в некотором роде неполным — подобно "безопасности" тонущего корабля или замку, построенному на песке. Не желая вновь испытать эту боль, они лишь усиливают свои защитные реакции, предоставляя своим собственным фрагментированным личностям ложное чувство безопасности.

Однако такая маскировка полностью построена на лжи и на всём том, что видно через призму отвергнутых и искажённых эмоций. Мы можем отрицать, что состоим в отношениях с психопатами, которые — несмотря на надругательства и ментальные пытки, которым они нас подвергают — дают нам чувство некого комфорта и ощущение жизненной стабильности. Или же мы отрицаем наше пренебрежение эмоциональными потребностями близких людей, например, когда мы критикуем и пытаемся изменить собственных детей, руководствуясь нашими искажёнными идеалами, либо когда мы требуем от наших возлюбленных быть кем-то, кем они не являются.

Джексон Маккензи, основатель онлайн-сообщества PsychopathFree, которое поддерживает пострадавших от общения с психопатами и манипуляторами, собрал пять расхожих фраз, которыми пользуются манипуляторы, чтобы подорвать вашу независимость.

1. Ты все преувеличиваешь

Конечно, все мы иногда придаем слишком большое значение пустякам. Однако, с манипуляторами получается, что по факту вы всегда оказываетесь правы. Манипуляторы будут нарочно делать то, что заставит вас чувствовать себя параноиком. Например, флиртовать с бывшим на глазах у всех, а потом скажут, что вам показалось и не надо делать из мухи слона. А через месяц выяснится, что именно с этим бывшим вам и изменяли.

Цель манипулятора - заставить вас сомневаться в собственной интуиции и чувствовать себя чертовым детективом. Они постоянно будут подбрасывать вам намеки, чтобы заставить вас испытывать чувство тревоги, а потом вас же в нем и обвинят.

Джордан Питерсон - профессор Торонтского университета, одного из лучших вузов Канады, записал видеообращение, в котором выступил против закона, запрещающего дискриминацию по половому признаку, и сказал, что не собирается использовать гендерно-нейтральные местоимения в отношении тех, кто не определился со своим полом.

Трансгендеры, чья половая самоидентификация не всегда известна собеседнику и даже может быть переменчивой, предпочитают, чтобы к ним обращались нейтрально, а не "он" или "она".

В английском языке для этого существует ряд альтернативных местоимений, таких как, например, ze и zir (вместо she/ "она" и he/ "он").


Профессор Джордан, преподающий в университете психологию, категорически отказался обращаться таким образом к своим учащимся из ЛГБТ-сообществ. - Ни при каких обстоятельствах я не стану использовать эти слова, придуманные людьми, которые сами и занимаются этим. Ни за что!, - сказал Джордан.