Пока не заработала машина трамповского твиттера, всё, что известно о хельсинском саммите - это то, что сказали президенты США и России на совместной пресс-конференции. Оба отметили, что диалог бы «конструктивным», но конкретных результатов переговоров не раскрыли, кроме разве что намерения их продолжать. В отличие от дюжин предшествующих саммитов характерной чертой нынешнего стала тень, отброшенная на него внутренней политикой США. В частности, речь идёт о так называемом вмешательстве России в президентские выборы в США.
helsinki
Саммит Владимира Путина и Дональда Трампа в Хельсинки стал первой полномасштабной встречей президентов. В отличие от состоявшейся в прошлом месяце встречи Трампа и Ким Чен Ына никакого совместного заявления на сей раз принято не было. Пока в Вашингтоне не начала просачиваться информация и не заработала машина трамповского твиттера, нам известно лишь то, что сказали лидеры на совместной пресс-конференции.

Оба говорили, что диалог бы «конструктивным», но конкретных результатов переговоров не раскрыли, кроме разве что намерения их продолжать. Был сделан намёк на определённый прогресс в переговорах по Сирии - возможно, предполагающий взаимное согласие на сохранение режима Асада и сдерживание Ирана Россией - которое, как отметил Трамп, можно подать американской публике как защиту Израиля. Один из главных вопросов саммита - контроль над ядерными вооружениями - удостоился лишь беглого комментария, а разногласия насчёт Ирана и Украины, очевидно, так никуда и не делись (хотя и не по Северной Корее).

В отличие от дюжин предшествующих саммитов характерной чертой нынешнего стала тень, отброшенная на него внутренней политикой США. В частности, разумеется, речь идёт о щекотливом конфликте в связи с предъявленным представителям российской власти обвинением во вмешательстве в президентские выборы 2016 года в пользу кандидата Трампа - прежде всего киберсредствами - в ходе его кампании.

Лишь один из шести вопросов, заданных американскими журналистами на пресс-конференции 16 июля, коснулся конвенциональной внешнеполитической темы, Украины. Три из шести относились к избирательному скандалу, а два оставшихся были посвящены политическим проблемам, связанным с внутриамериканской дискуссией относительно Трампа и его взглядов - насколько искренни его твиты, где он обвиняет администрацию США в «ухудшении отношений», и правда ли у российских спецслужб есть kompromat на Трампа, восходящий к его былым деловым визитам в Москву. При ответе на оба вопроса Трамп сменил тему и вновь начал говорить о выборах 2016 года, отрицая сговор его менеджеров с русскими, а также обратился к недавнему заявлению в Конгрессе агента ФБР Питера Строка и «тотальной охоте на ведьм», каковым полагает нынешнее наследование.

В ходе сессии вопросов и ответов президент Путин высказал одно любопытное предложение. Когда его спросили о том, рассматривает ли Россия возможность передать США двенадцать агентов российских спецслужб, обвинённых на прошлой неделе Робертом Мюллером, он предложил странам использовать двусторонний договор о «взаимной помощи по уголовным делам», подписанный в 1999-м и ратифицированный в 2002-м году. Он не предполагает экстрадиции, но предполагает различные формы сотрудничества между обвинителями. В нём также есть одна серьёзная дыра - статья, разрешающая отказ от сотрудничества в случае, если «исполнение запроса нанесло бы ущерб безопасности или иным существенным интересам запрашиваемой стороны» (ст. 4). По словам Путина, члены команды Мюллера могут быть допущены в Россию и могут допросить российских обвиняемых, но в сотрудничестве с российскими коллегами. Правда, при этом он сделал оговорку, что любой ответ России на будущие запросы США следовало бы уравновесить сотрудничеством США в расследовании дел американцев, буде российские власти заподозрят их в чём-то дурном. Договор 1999 года такую условную помощь никак не регламентировал. Более того, обозначенная Путиным законная цель - менеджер хедж-фонда Уильям Браудер, успевший сделать миллионы в постсоветской России и занесённый ей в 2005 году в чёрный список - вызывает множество вопросов сама по себе.

Начнём с того, что с 1998 года Браудер стал натурализованным гражданином Великобритании и отказался от паспорта США, чтобы платить меньше налогов. Фигура противоречивая: в России его ненавидят, а в некоторых американских кругах - чуть ли не боготворят. Позиция Путина и его команды состоит в том, что вплоть до 2005 года Браудер и его сообщники преступным образом уклонялись от уплаты российского подоходного налога. В 2009-м, как хорошо известно, Сергей Магнитский - российский аудитор одной из фирм Браудера, - умер вследствие неоказания медицинской помощи в московской тюрьме «Матросская тишина». Именно это событие послужило поводом к принятию в США в 2012 году так называемого «закона Магнитского», наложившего санкции на конкретных российских нарушителей прав человека. Кремль воспринял этот шаг, пролоббированный уже-не-американцем Браудером, очень болезненно и ответил законом, запрещающим американцам усыновлять российских детей. В 2013-м в Москве суд заочно признал Браудера виновным в уклонении от налогов, а в 2017-м прокуратура предъявила ему обвинение в организации убийства Магнитского при участии британской разведки MI6.

Хотя то, как Путин связал два события, кажется умным ходом, вряд ли он далеко на этом уедет. Американские законодатели и исполнительная власть, будь то правильно или неправильно, от такой связи откажутся. Более того, ревизия истории с Магнитским расшевелит ассоциации с той линией поведения России, которая в самой мягкой интерпретации, проявляет какое-то неясное безразличие к страданиям индивидов. Когда Путин излагал эту идею на пресс-конференции, президент Трамп, казалось, согласно кивал головой. Есть подозрение, что российская сторона подняла этот вопрос, не слишком явно или вовсе не предупредив американскую - возможно, желая воспользоваться неопытностью Трампа и его поверхностным знанием международной политики. Правда это или нет и что бы кто ни думал о Браудере и трагедии Магнитского - претворение путинского плана в жизнь вызовет множество возражений в Вашингтоне и у американских СМИ.