Никита Белянкин
Смерть Никиты Белянкина в который раз заставила меня задуматься, почему мы - Россия - не движемся проторенной дорогой всех развитых стран, для которых подвиг давно относится к сфере, за которую ответственны кинокомиксы, а проявление героизма в реальной жизни воспринимается в конечном итоге с некоторой неловкостью, как нарушение общепринятых правил игры. История с погибшим французским полицейским Арно Бельтрамом, обменявшим себя на заложника, стала очередным тому примером, когда его именем не рискнули назвать улицу.

Отказ Запада от привычной для нас нормы, в которой от мужчины ожидается, что он будет себя вести в соответствии с традиционными представлениями о мужественности, частенько принято объяснять идущей ныне атакой политкорректности на маскулинность во всех ее проявлениях. Правда, есть соображения, полагающие, что это не более чем производная от куда более глубинного и сложного феномена, который заключается в том, что Запад просто утратил львиную долю соответствующего набора мужских качеств в силу выбивания их носителей в многочисленных бойнях предыдущей истории.

Например, упадок Британии в XX веке (ныне превратившийся в какой-то дикий фейспалм) нередко списывают на то, что страна массово потеряла лучших представителей своей элиты в Крымской и Первой мировой войнах, в результате чего теперь у руля страны стоят потомки тех, кто остался, а их генетический набор подкачал.

Есть мнение, что и откровенно позорное отсутствие сопротивления европейских стран агрессии Третьего рейха (включая Францию, которая раньше была вполне не прочь повоевать) стало следствием