pinochet
Всего через неделю или около того после выхода нового издания Политической понерологии в марте 2022 года я увидел следующий твит:


Будучи весьма заинтересованным этой темой, я очень обрадовался. Особенно после того, как я увидел, что Роберт Хаэр был ведущим автором. Д-р Хаэр — ведущий эксперт по психопатии, разработчик обновлённого Оценочного листа психопатии (PCL-R), и, насколько мне известно, это была его первая попытка изучения явно политических аспектов психопатии, что было также моей навязчивой идеей (хотя его работа с Полом Бабяком действительно ввела и популяризировала идею психопата-белого воротничка, корпоративного психопата).

Вы можете прочитать полный текст статьи здесь. Я подробно обсуждаю её здесь (аудио), видео ниже.


Для некоторых ответ на вопрос, заданный в твите, очевиден. Кто стал бы проводить исследование, чтобы найти ответ? Вполне справедливо. Но я всё равно был рад. Это первое исследование такого рода, и, несмотря на то, насколько очевидным может показаться вывод, число исследователей, готовых пойти на риск и установить связь без проведения такого исследования, невелико.

Ниже я привожу высказывание Гарольда Дуайта Лассуэлла, которого считают отцом политической психологии. Недавно я прочитал его книгу 1930 года Psychopathology and Politics (вы можете прочитать её бесплатно онлайн, перейдя по ссылке). Хотя, на мой вкус, книга чересчур фрейдистская, главы о политических агитаторах — настоящая жемчужина. Возможно, я вернусь к ним в будущих статьях, но сейчас я просто хочу процитировать один отрывок из заключения книги:
Если кто-то попытается применить подход этнолога к знакомой культуре, результаты, скорее всего, покажутся участнику этой культуры совершенно очевидными и вряд ли стоящими усилий. Вся цель научного исследователя общества состоит в том, чтобы сделать очевидное неизбежным [выводом], если вы хотите парадоксально изложить истину. (с. 250)
Хаэр и его коллеги завершают свою работу следующими словами:
Наконец, мы понимаем, что наши выводы не удивили бы бесчисленных жертв диктатуры Пиночета или какого бы то ни было спонсируемого государством терроризма. Наука о поведении часто подтверждает очевидное.... Признание психологического портрета субъектов, ответственных за планирование, надзор и совершение преступлений против человечности, имеет большое значение. Однако задача состоит в том, чтобы использовать эту информацию в профилактических и управленческих целях, что является сложной задачей в мире, охваченном неразрешимыми идеологиями и геополитическими конфликтами, многим из которых способствуют и содействуют личности с описанными здесь темпераментами. (с. 14)
У исследователей был доступ к более чем 100 военнослужащим вооружённых сил Пиночета, осуждённым и заключённым в тюрьму за преступления против человечности. Они протестировали этих мужчин с помощью обновлённого Оценочного листа психопатии и обнаружили, что не только средний показатель психопатии был схож с типичным показателем для заключённых (т. е. у них были значительно более высокие показатели психопатии, чем у населения в целом), но что они набрали особенно высокие баллы по межличностным/аффективным аспектам психопатии. То есть они обладали высоко психопатическими личностями, несмотря на то, что их показатели антисоциальности / образа жизни были в среднем ниже, чем у заключённых в целом. Их показатели соответствовали "когнитивному/манипулятивному" подтипу психопатии.
По оценкам, эти мужчины, как правило, были чрезвычайно напыщенными, манипулятивными, обманчивыми, бессердечными и безжалостными, примерно такими же импульсивными, безответственными и ищущими впечатлений, как и другие преступники, но при этом не обременёнными явной историей делинквентного или тяжёлого антисоциального поведения. Этот конкретный паттерн клинически классифицируемых черт и поведения в чётко определённой группе нарушителей прав человека является примечательным, даже уникальным, в эмпирической литературе по психопатии и терроризму. Похоже, что амбициозные, бессердечные и безжалостные офицеры были подходящими кандидатами на роли, связанные с подавлением и уничтожением провозглашённых врагов государства. (Хаэр и др., с. 14)
Я обсуждаю все эти детали в приведённом выше эпизоде подкаста MindMatters, поэтому не буду повторяться. Вместо этого я хотел бы представить некоторые моменты, которые я не затрагивал в подкасте и не обсуждал подробно. В частности, как выводы этого исследования связаны с Политической понерологией и более широкими утверждениями, которые Лобачевский делает в своей книге?

Когда психопаты поднимаются на верхушку власти

Исследование касается только небольшой и специфической группы людей, причастных к режиму Пиночета: членов вооружённых сил, осуждённых за преступления против человечности. Это не систематическое исследование политических деятелей или даже личного состава вооружённых сил в целом. Как отмечают авторы, они не смогли получить доступ к выборке военнослужащих, служивших в то же время, но не осуждённых за подобные преступления. Поэтому невозможно оценить, насколько больше, если вообще, была распространённость психопатии в этой группе по сравнению с общей популяцией (общепринятый показатель составляет чуть более 1%).

Лобачевский даёт некоторые приблизительные демографические оценки для коммунистической Польши в то время, когда он там жил (с 1950-х по 1970-е годы): базовый показатель психопатии 0,6%, активное руководство высшего уровня, составлявшее около 6% населения (5,8% населения были членами партии к 1989 году), с высокой концентрацией психопатических личностей, и ещё 12% населения составляли своего рода "новую буржуазию". Его цифры предполагают возможные показатели психопатии в этих группах от 3 - 10% (3% от 18% в целом до 1/10 от 6%; см. Политическая Понерология, стр. 98, 100). (Около 15 - 25% американских заключённых имеют высокие показатели психопатии.) Говоря иначе: психопатия присутствует в этих группах лидеров в 5 - 17 раз чаще, чем в общей популяции.

Хаэр и др. обнаружили, что чем выше воинское звание, тем выше показатель психопатии. Наиболее интересным для меня было следующее: "Все те, у кого максимальный балл по фактору 1 [межличностный/аффективный] составлял 16, занимали руководящие должности" (с. 12). Как они выразились, это было "необычно" (с. 8). Их показатели находились в 100-м процентиле среди североамериканских правонарушителей. Они пишут:
По сути, до и во время правления Пиночета политическая и экономическая атмосфера в Чили была идеальной для возникновения жестокого, деспотического режима, населённого амбициозными, беспринципными и оппортунистическими людьми, которые без труда взяли на себя роль защитников государства. ...Те, кто поднялся на верхушку [власти], были самыми психопатичными из всех. (с. 8)
Лобачевский конкретно связывает психопатию с командирами нацистских концентрационных лагерей (с. 213), например. В интервью 1984 года он сказал:
Типичных психопатов мы находим там, где зло уже проросло, где хитрость и безжалостность превыше всего, а обычаи нормальных людей презираются. Они были и остаются организаторами и комендантами тайной полиции, охранниками и эсэсовцами в концентрационных лагерях и лагерях смерти, они занимаются организованной преступностью и наркоторговлей, они ядро аппаратов безопасности. Они также могут быть... внешне обходительными, но отталкивающими дипломатами.
Я был рад увидеть некоторые выводы, совпадающие с моими собственными аргументами во введении к книге Лобачевского, где я утверждал, что правильный вывод, который следует сделать из экспериментов Милгрэма и Зимбардо, а также данных, изученных Кристофером Браунингом в его книге Ordinary Men, — это сочетание психопатии наверху (а также в рядах, хотя и в меньшинстве) и конформизма внизу. Хаэр и др. пишут:
Что важно для наших целей, Диггельман проводил различие между преступниками с наивысшим рангом и теми, у кого был лишь высокий ранг. Первые — это конфликтные предприниматели, использующие технику нейтрализации для создания групповой системы ценностей и идентичности для нормализации преступных и насильственных предприятий [выделено мной]. Они "формулируют и распространяют идеологию и требуют верности от остальных" (с. 1093), и их действия и отсутствие раскаяния связаны с психопатологиями, такими как злокачественный нарциссизм или психопатия. Согласно этой точке зрения, действия преступников ниже самого высокого ранга в значительной степени являются результатом соответствия чувству морали и цели группы, а не психопатологии.

...Мы должны учитывать, что эти действующие лица были элитными оперативниками с относительно конкретной миссией и действовали в рамках определённых границ и ожиданий, установленных организациями, на которые они работали. В этом отношении некоторые убийцы при режиме Пиночета были солдатами, выполнявшими приказы, но многие были безжалостными, ориентированными на миссию людьми, чья природа соответствовала описанию работы. (с. 14)
Касательно политических лидеров Хаэр и др. пишут:
Хакканен-Найхольм и Найхольм (2012, с. 195) прокомментировали: "...Даже если нет эмпирических исследований по этому вопросу, может возникнуть очень опасная ситуация, когда люди с психопатическими чертами находятся во главе как национальной политики, так и вооружённых сил. На практике военное и политическое руководство может быть персонифицировано в одном лице". Конечно, первый человек, который сразу приходит на ум, — это Пиночет. Однако мы не оценивали его и поэтому не комментировали его личностные качества; это сделали многие другие. (с. 5)
Лобачевский считает, что Борман и Берия были психопатами (но не Сталин или Ленин, и хотя он считает, что у Гитлера определённо было расстройство личности, он не рискует ставить конкретный диагноз). Но сосредотачиваться исключительно на лидерах — значит упускать из виду общую картину.

Дело не только в службах безопасности или личности высшего руководителя. При определённых условиях проблема приобретает системный характер:
В патократии все руководящие должности (вплоть до мэров, начальников отделов в общинах, руководителей отделов полиции и отрядов спецназа, а также активистов патократических партий) должны заниматься лицами с соответствующими психологическими и, как правило, наследственными отклонениями. Однако такие люди составляют лишь очень небольшую долю населения, что делает их ещё более ценными для патократов. <...> После нескольких лет существования такой системы 100% всех случаев первичной психопатии уже вовлечены в патократическую деятельность; они считаются самыми лояльными, несмотря на то, что некоторые из них сотрудничали с противоположной стороной в прошлом. (с. 173)
Такое системное сосредоточение психопатов на руководящих должностях называется патократией.